Стихи - о мире, о любви, о мудрости, о войне, о жизни.

[Елена С]

1938-1944 гг.
Бертольт Брехт. Избранная лирика.

К потомкам

Право, я живу в мрачные времена.
Беззлобное слово - это свидетельство глупости.
Лоб без морщин
Говорит о бесчувствии. Тот, кто смеется,
Еще не настигнут
Страшной вестью.

Что же это за времена, когда
Разговор о деревьях кажется преступленьем,
Ибо в нем заключено молчанье о зверствах!
Тот, кто шагает спокойно по улице,
По-видимому, глух к страданьям и горю
Друзей своих?

Правда, я еще могу заработать себе на хлеб,
Но верьте мне: это случайность. Ничто
Из того, что я делаю, не дает мне права
Есть досыта.
Я уцелел случайно.
(Если заметят мою удачу, я погиб.)

Мне говорят: "Ешь и пей! Радуйся, что у тебя есть пища!"
Но как я могу есть и пить, если
Я отнимаю у голодающего то, что съедаю, если
Стакан воды, выпитый мною, нужен жаждущему?
И все же я ем и пью.

Я хотел бы быть мудрецом.
В древних книгах написано, что такое мудрость.
Отстраняться от мирских битв и провести свой краткий век,
Не зная страха.
Обойтись без насилья.
За зло платить добром.
Не воплотить желанья свои, но о них позабыть.
Вот что считается мудрым.
На все это я неспособен.

Право, я живу в мрачные времена.

[Лелька]

ПОЛЬ МАРИ ВЕРЛЕН
В переводах Бориса Пастернака

Так как брезжит день, и в близости рассвета,
И в виду надежд, разбитых, было, в прах,
Но сулящих мне, что вновь по их обету
Это счастье будет все в моих руках, —
Навсегда конец печальным размышленьям,
Навсегда — недобрым грезам; навсегда —
Поджиманью губ, насмешкам и сомненьям
И всему, чем мысль бездушная горда.
Чтобы кулаков не смела тискать злоба.
Легче на обиды пошлости смотреть.
Чтобы сердце зла не поминало. Чтобы
Не искала грусть в вине забвенья впредь.
Ибо я хочу в тот час, как гость лучистый
Ночь моей души, спустившись, озарил,
Ввериться любви, без умиранья чистой
Именем за ней парящих добрых сил.
Я доверюсь вам, очей моих зарницы,
За тобой пойду, вожатого рука,
Я пойду стезей тернистой ли, случится,
Иль дорога будет мшиста и мягка.
Я пройду по жизни непоколебимо
Прямо за судьбой, куда глаза глядят.
Я ее приму без торга и нажима.
Много будет встреч и стычек и засад.
И коль скоро я, чтоб скоротать дорогу,
Песнею-другою спутнице польщу,
А она судья, мне кажется, не строгий,
Я про рай иной и слышать не хочу.

источник

[Елена С]

Баллада об одобрении мира.

Бертольт Брехт.

Пусть я не прав, но я в рассудке здравом.
Они мне нынче свой открыли мир.
Я перст увидел. Был тот перст кровавым.
Я поспешил сказать, что этот мир мне мил.

Дубинка надо мной. Куда от мира деться?
Он день и ночь со мной, и понял я тогда,
Что мясники, как мясники — умельцы.
И на вопрос: «Ты рад?» — я вяло вякнул: «Да».

Трус лучше мертвеца, а храбрым быть опасно.
И стал я это «да» твердить всему и вся.
Ведь я боялся в руки им попасться
И одобрял все то, что одобрять нельзя.

Когда народу не хватало хлеба,
А юнкер цены был удвоить рад,
Я правдолюбцам объяснял без гнева:
Хороший хлеб, хотя дороговат.

Когда с работы гнали фабриканты
Двоих из трех, я говорил тем двум:
Просите фабрикантов деликатно,
Ведь в экономике я — ни бум-бум!

Планировали войны генералы.
Их все боялись — и не от добра
Кричал я генералу с тротуара:
«Техническому гению — ура!»

Избранника, который подлой басней
На выборах голодных обольщал,
Я защищал: оратор он прекрасный,
Его беда, что много обещал...

Чиновников, которых съела плесень,
Чей сброд возил дерьмо, дерьмом разил,
И нас давил налогами, как прессом,
Я защищал, прибавки им просил.

И не расстраивал я полицейских,
Господ судейских тоже я берег,
Для рук их честных, лишь от крови мерзких,
С охотой я протягивал платок.

Суд собственность хранит, и обожаю
Наш суд кровавый, чту судейский сан,
И судей потому не обижаю,
Что сам не знаю, что скрываю сам.

Судейские, сказал я, непреклонны,
Таких нет денег и таких нет сил,
Чтоб их заставить соблюдать законы.
«Не это ль неподкупность?» — я спросил.

Вот хулиганы женщин избивают.
Но, погодите: у хулиганья
Резиновых дубинок не бывает,
Тогда — пардон — прошу прощенья я.

Полиция нас бережет от нищих
И не дает покоя беднякам.
За службу, что несет она отлично,
Последнюю рубашку ей отдам.

Теперь, когда я донага разделся,
Надеюсь, что ко мне претензий нет,
Хоть сам принадлежу к таким умельцам,
Что ложь разводят на столбцах газет,

К газетчикам. Для них кровь жертв — лишь колер.
Они твердят: убийцы не убили.
А я протягиваю свежий номер.
Читайте, говорю, учитесь стилю,

Волшебною горой почтил нас автор.
Все славно, что писал он (ради денег),
Зато (бесплатно) утаил он правду.
Я говорю; он слеп, но не мошенник.

Торговец рыбой говорит прохожим:
Вонь не от рыбы, сам он, мол, гниет.
Подлаживаюсь я к нему. Быть может,
И на меня охотников найдет.

Изъеденному люэсом уроду,
Купившему девчонку за гроши,
За то, что женщине дает работу,
С опаской руку жму, но от души.

Когда выбрасывает бедных
Врач, как рыбак — плотву, молчу.
Ведь без врача не обойтись мне,
Уж лучше не перечить мне врачу.

Пустившего конвейер инженера,
А также всех рабочих на износ,—
Хвалю. Кричу: техническая эра!
Победа духа мне мила до слез!

Учителя и розгою и палкой
Весь разум выбивают из детей,
А утешаются зарплатой жалкой,
И незачем ругать учителей.

Подростки, точно дети низкорослы,
Но старики — по речи и уму.
А почему несчастны так подростки
Отвечу я: не знаю почему.

Профессора пускаются в витийство,
Чтоб обелить заказчиков своих,
Твердят о кризисах — не об убийствах.
Такими в общем представлял я их.

Науку, что нам знанья умножает,
Но умножает горе и беду,
Как церковь чту, а церковь уважаю
За то, что умножает темноту.

Но хватит! Что ругать их преподобья?
Через войну и смерть несет их рать
Любовь к загробной жизни. С той любовью,
Конечно, проще будет помирать.

Здесь в славе бог и ростовщик сравнялись.
«А где господь?» — вопит нужда окрест.
И тычет пастор в небо жирный палец,
Я соглашаюсь: «Да, там что-то есть».

Седлоголовые Георга Гросса
Грозятся мир пустить в небытие,
Всем глотки перерезав. Их угроза
Встречает одобрение мое.

Убийцу видел я и видел жертву.
Я трусом стал, но жалость не извел.
И, видя, как убийца жертву ищет
Кричал: «Я одобряю произвол!»

Как дюжи эти мясники и ражи.
Они идут — им только волю дай!
Хочу им крикнуть: стойте! Но на страже
Мой страх, и вдруг я восклицаю: «Хайль!»

Не по душе мне низость, но сейчас
В своем искусстве я бескрыл и сир,
И в грязный мир я сам добавил грязь
Тем самым, что одобрил грязный мир.

[Лелька]

ПЕСНЯ БЕЗ СЛОВ

Сердце тихо плачет, Словно дождик мелкий, Что же это значит, Если сердце плачет?

Падая на крыши, Плачет мелкий дождик, Плачет тише, тише, Падая на крыши.

И, дождю внимая, Сердце тихо плачет, Отчего, не зная, Лишь дождю внимая.

И ни зла, ни боли! Все же плачет сердце. Плачет оттого ли, Что ни зла, ни боли?

Поль Мари Верлен
Перевод И.Эренбурга

[Пётр]

Константин Симонов
Константин Симонов - стихи
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: - Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

Стихи о любви и про любовь

[Александра]

Хотим под мирным небом жить!

По-разному зовутся дети, –
Нас очень много на планете...
Есть Вани, Гансы, Джоны –
Детей повсюду миллионы!
По-разному зовутся дети,
Для нас – все лучшее на свете!
Нужны нам яркие игрушки –
И Буратино, и Петрушки.
Нужны нам книжки, песни, пляски
И увлекательные сказки.
Бассейны, горки, турники,
Сады, фонтаны, цветники.
Пусть всюду светлый детский сад
Встречает радостно ребят,
Пусть всем, везде хватает школ,
Чтоб каждый утром в школу шел!
Хотим мы вырасти врачами,
Строителями, скрипачами,
Учителями, и артистами,
И летчиками, и связистами!
Хотим под мирным небом жить,
И радоваться, и дружить,
Хотим, чтоб всюду на планете
Войны совсем не знали дети!

(Н. Найденова)

[Александра]

Как прекрасен мир вокруг!

Как прекрасен мир вокруг –
Все цветет, благоухает.
Ты мой самый лучший друг!
Мы друг друга понимаем.

В лес пойдем – нам солнце светит
В речке – чистая вода.
Жить прекрасно на планете!
Так зачем же нам война?

Мы дружны, нам мира надо,
Нужно всем спокойно жить.
Всем делиться шоколадом,
Песни петь, стихи дарить.

Если день случится этот,
Встанем дружно в хоровод.
Вся поднимется планета,
Весь поднимется народ.

Против войн, обид, напастей
Миллионы вскинем рук.
За любовь, за мир, за счастье
Встанем дружно, милый друг!
(Настя Доброта)

[Айсиди]

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушатель вы...

[Елена С]

Айсиди, замечательное стихотворение!
А кто автор, интересно?

[Елена С]

Элина Смирнова

АРМАГЕДДОН

Опять прорыв, опять идти в атаку,
И злой оскал уж видится вдали.
Нельзя позволить силам зла и мраку,
Чтоб в наступление они пошли.

Подняться всем: жестокой будет битва,
И, стиснув зубы, намертво стоять!
Поможет нам священная молитва,
И отведет от смерти Божья Мать.

Как злы враги, беснуются и воют,
Их души черные мертвы и холодны.
Идут на нас угрюмым плотным строем,
Их лики зверские уж явственно видны.

Но мы – не дрогнем, выдержим и сдюжим,
Пусть сотни стрел вопьются в сердце нам!
И клятву, данную мы Богу, не нарушим,
Хоть разорвись душа напополам!

Неравны силы, и ряды редеют,
Геройски падают солдаты светлых сил.
На месте ран цветы любви алеют,
Их сам Господь на раны посадил.

И горстка против тысячи затмленных,
Приняв удар и потеряв всю кровь,
Всевышней силой разом озаренны,
Пустили в наступление …любовь!

Она текла из их сердец рекою,
Лавиной сокрушая мрак и зло.
Ведь даже враг любви всегда достоин,
Их чувство светлое, как солнцем обожгло.

Мы победили ни штыком, ни саблей –
Оружием одним на все века,
И лишь его боготворим и славим,
Его дарующая славна пусть рука!